Почему сегодня в монастырь приходят не от бедности, а от комфорта, как выбрать себе обитель, кого из отцов читать, как монахам обращаться с родителями, можно ли пользоваться интернетом и почему не стоит назначать молодых иеромонахов на приходы, рассказывает архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский МАРК (АРНДТ).

– Сейчас больше или меньше людей хотят выбрать монашеский путь, чем раньше?

– Нельзя точно сказать, больше или меньше. Я думаю, что сам контингент наших верующих другой, чем он был двадцать или тридцать лет назад. Теперь мы в целом имеем большее число верующих, соответственно его росту возрастает и число монашествующих. Наверное, в то время, когда люди живут в бедноте, они не настолько склонны к монашеству, как в то время, когда они живут в полном довольстве. Человек может легче отказаться от того, что он имеет, чем от того, что он не имеет.

– Что сегодня ожидают от монашества те, кто к нему приходит? В чем разочаровываются?

– Труднее всего – не только в наше время, а во все времена,– это послушание, отказ от своей воли. Оно воспринимается с бОльшим трудом, более остро в наше время, когда человек живет в полном довольстве, когда в материальном мире все у него есть. Когда никакой нужды нет, то приходится отказаться от всего этого внешнего блеска, что, как мы говорили, не так уж сложно. Но главное – от своеволия. Вот это самое трудное.

– Можно ли учиться монашеству по книгам?

– Книги могут помогать, могут наводить, но помимо опыта нет другого пути, чтобы познакомиться с какой-нибудь отраслью жизни по-настоящему.

– Что бы вы порекомендовали читать новоначальным монахам в наши дни?

– Прежде всего древних отцов: святого Макария Египетского, Антония Великого. Есть, конечно, и более современные руководства, скажем, святого Игнатия (Брянчанинова), которые помогут найти правильный путь. Но это не даст возможности обойтись без личного руководства

– Как выбирать себе монастырь?

– Тут надо различать между страной, где есть множество монастырей, и странами, где нет даже одного. У нас в Германии много лет не было женской обители. Мы посылали своих кандидаток то в соседнюю Францию, то в Святую Землю.

Потом нам пришлось открыть свой женский монастырь, потому что собралось несколько женщин, которые никуда не могли уехать из Германии. Таковы были внешние условия, которые привели к этому.

Здесь выбор не такой легкий, как это казалось бы, как это, наверное, бывает в России, Сербии или Греции.

Поэтому нельзя поставить общего правила. Многое зависит и от духовника монастыря. Скажем человек приехал паломником в какой-то монастырь, ему там понравилось. Он имеет возможность просто привыкать к тому монастырю, где ему понравилось, но у него есть возможность познакомиться и с другими монастырями, с их уставом, их жизнью, выбрав в конечном итоге тот, который ему подходит больше всего.

Я всегда советую познакомиться с разными монастырями. Один монастырь может иметь такое правило, которое не каждому подходит и есть, слава Богу, много разных уставов. Человек должен выбирать именно то, что ему кажется подходящим.

– Раньше были многодетные семьи, и, если молодой человек или девушка хотели монашества, они могли легко оставить своих родителей на попечении братьев и сестер. Сегодня родители остаются фактически одни. Как быть?

– Есть семьи, где духовная жизнь течет настолько естественно, что они с легкостью соглашаются с тем, чтобы сын или дочь ушли в монастырь. Есть другие семьи, где это просто шок. Они с этим смиряются с большим трудом.

Никак нельзя здесь обобщать: есть самые разные пути. На днях в Сербии я слышал о таком случае: отец с братьями пришел, чтобы "освободить" своего сына из монастыря, я знал и раньше такие случаи. Так что это нередкое явление.

С другой стороны есть такие семьи, которые полностью сочувствуют выбору своих детей. По моему опыту, нет существенной разницы, большая это семья или маленькая.

– А что делать, если родители остались в миру, потом они состарились и заболели. Получается, под монашество их ребенка все равно закладывается бомба: не придется ли ему однажды по крайней мере на время выйти в мир, чтобы ухаживать за ними?

– Здесь, в нашем обществе почти никто не остается без присмотра. Главное, это духовная связь, но при этом я не требую от монашествующих, чтобы они полностью разорвали и другие связи с родителями или с ближними и в разной мере позволяю им сохранять их: по телефону, письмами, как удобнее.

Ведь есть и другая проблема. Бывает, родителей настолько огорчает уход их ребенка, тем более единственного, в монастырь, что они сами прекращают всякое общение. Или превращают его в какую-то каторгу: настоящего общения уже не остается, а присутствуют лишь суровые требования вернуться назад или формальное "здравствуй, как дела".

При этом в целом мы благословляем ездить к родителям, посещать их. Бывают даже случаи, когда монашествущий посылается домой на какое-то время, чтобы он ухаживал за родителями. Тут есть самые разные варианты, которые в основном зависят от зрелости самого монашествующего.

– Как такой монах сохраняет связь с монастырем?

– Все зависит от того, на какой срок он уезжает из монастыря. Обычно в таких случаях он приезжает время от времени и сохраняет связь со своим духовником по телефону или по электронной почте.

– Насколько монах может быть активным в интернете? Можно ли давать духовные советы через интернет?

– Какие-то советы можно давать, но в виде исключения из правил. В целом, конечно, нужен личный контакт. Мы можем пользоваться современными средствами, но должны следить, чтобы они нас не поглощали. Интернет не изменил ситуацию принципиально. Скажем, когда люди имели главным средством массовой информации, они также должны были учиться выключать его. Также было с телевизором.

Монашествующие пользуются интернетом только в меру их послушания. У нас в монастыре типография, и монахи нуждаются в том, чтобы принимать документы по электронной почте, приводить их в порядок, делать верстку.

Однако я всегда настаиваю на том, чтобы они пользовались им в ограниченной мере. Все остальное затягивает, и потом уже не отпускает человека, лишая его свободы.

– Насколько решительным нужно быть в стремлении монашества. Какие усилия нужно прикладывать самому, а где ждать осуществления промысла Божия о тебе, какого-то знака свыше?

– Я лично никогда не уговариваю человека принять монашество, наоборот скорее советую откладывать и проверять себя. Я ожидаю, пока человек не будет однозначно убежден, что без монашества не сможет дальше жить. Если же человек имеет сомнения, то я советую отойти в сторону, проверить себя еще раз, а потом снова прийти.

Слишком это ответственный шаг, так же, как и женитьба, кстати. У нас сегодня, к сожалению, все иначе. И монашество и брак воспринимают как нечто преходящее: попробовал, не понравилось, ушел. Я этого не принимаю и настаиваю на четкой проверке себя каждым кандидатом.

Помимо этого мы достаточно долго держим людей в послушниках и иноках. Если кандидату свыше 25 лет, то он остается в нашем монастыре Прп. Иова Почаевского в Мюнхене трудником минимум 1 год, послушником - 3-4 года, в качестве инока 5-7 лет, в зависимости от зрелости.

– Есть мнение, что у тех, кто имеет настоящее призвание к монашеской жизни, не бывает раздвоенности – принять постриг или вступить в брак. Разделяете ли Вы его?

– Все зависит от того, насколько человек духовно созрел для того или иного. Только духовник может определить, насколько человеку может подходить монашеская жизнь. Каждый случай индивидуален. У нас были совсем молодые люди, которые четко знали, к чему они стремятся, и были пожилые, которые не были уверены в своем желании пострига и которых мы не могли принять.

– Как готовиться к монашеству в миру, до трудничества в монастыре?

– Я советую себя проверять: насколько ты готов к монашескому распорядку дня. Вставать среди ночи почитать Полуночницу, потом опять ложится, или читать ее рано утром, поститься еще до принятия пострига. Но мера подвига каждого человека зависит от его индивидуальных возможностей.

– Что Вам дал постриг?

– Я принял постриг как осуществление своих чаяний. Я шел к нему восемь лет. Я никогда не отчаявался и даже не сомневался в своем выборе.

– Вы знали прп. Иустина (Поповича). Что он говорил о современном монашестве?

– Покойный отец Иустин смотрел на нас, разъезжающих по всему миру, и называл нас jet-set монахи (от англ. jet - самолет, также jet-set принято называть светское общество, людей перемещающихся по миру от одного фешенебельного места к другому, "тусовку" – ред.). А так он считал, что монашество при разных внешних формах по сути всегда останется неизменным.

– В России, особенно в 1990-х гг., нередко возникала такая ситуация: открывалось много храмов, молодых монахов вскоре после пострига рукополагали и назначали на приход. Технически это было удобно: у них нет семьи, и они могут посвящать все свое время только восстановлению храма, их можно назначить туда, где священнику с женой и детьми придется слишком тяжело. Но в этом есть и другая сторона молодой человек, только-только давший обеты нестяжания, целомудрия и послушания, оказывался один на один с миром и всеми его соблазнами. Есть ли такая проблема в Германии?

– В России это делается, конечно, из-за нужды в священниках на приходах. У нас тоже была такая ситуация в 1950-60-е гг. (владыка Марк сам 5 лет служил на приходе в Висбадене, будучи иеромонахом, а затем архимандритом – ред.). Но мы всегда осознавали, что это ненормально, неестественно и неправильно. Вот поэтому в дальнейшем я эту практику совершенно прекратил. В моей епархии нет ни одного иеромонаха на приходе. Нет даже того, чтобы иеромонах жил в монастыре, а на приход приезжал служить. И слава Богу! Если человек поступил в монастырь, то он оставляет мир и не должен возвращаться в него.

– Является ли священство необходимым условием для занятия административных должностей в монастыре?

– Игумен обычно имеет сан священнослужителя, и это имеет основания в русской традиции на протяжении уже нескольких сотен лет. Все другие должности в монастыре может совершенно спокойно занимать простой монах.

– В России в православных СМИ обсуждался вопрос, не перенять ли практику монашеских орденов с четким управлением и задачами. Как Вы считаете, было бы полезно?

– Не думаю. Введение орденов - это излишняя регламентация монашеской жизни. Западное монашество уже очень давно связано с различными орденскими школами. С одной стороны они весьма разнообразны, с другой каждая из них несравнимо более регламентирована, чем православное монашество. Ты приходишь в один бенедектинский монастырь, как в другой, а у нас каждый монастырь имеет свои особенности. Мы рассматриваем как плюс свободу для индивидуального подхода каждого монастыря.

– Как монастырям сохранить молитвенность при том, что им приходится заниматься большой социальной работой?

– Главное в монашестве – служение Богу в той форме, как оно практикуется в том или ином монастыре. Оно может иметь более литургический или более практический характер. Подходы могут различаться. Есть монастыри, которые в большой мере посвящают свою жизнь внешнему служению, а есть такие, которые его ограничивают. У нас, в монастыре прп. Иова Почаевского, все основано на богослужебном порядке.

– Какие в Германии сегодня отношения между государством и монашеством?

– В целом, мне кажется, в Германии и в государстве, и в обществе еще сохранилось уважение к монашеству. Оно, к сожалению, уходит, потому что православного монашества почти нет, нас очень мало. Представьте себе, из всех Поместных Православных Церквей имеет здесь свои монастыри лишь Русская Церковь.

В католичестве остались единицы монахов, которые живут в огромных древних обителях и пытаются их сохранить, фактически сделавшись дворниками (в июне в Баварии были выставлены на продажу здания католического монастыря XII-XV вв. – ред.).

Монашество не бросается в глаза и следовательно не может сохраняться уважения. Дети уже не знают, что это за странные фигуры в длинных черных одеяниях, которые проходят мимо.

Справка:

Стать монахом, владыка Марк (в миру Михаэль Арндт, родился в 1941 г., присоединился к Православию в 1964 г.) решил в Гейдельбергском университете, где изучал древнерусскую литературу и прочитав творения русского святого нестяжателя и делателя иисусовой молитвы – прп. Нила Сорского. После окончания университета он нашел работу в университете, а отпуск старался проводить на Афоне.

Там он встречался со старцами и опытными в монашеской жизни духовниками. Одни из них были бывшими белыми офицерами, которые после гражданской войны ушли на Святую Гору и не приняли советскую власть. Другие приехали из СССР, как иеромонах Авель (Македонов, впоследствии архимандрит Рязанского Иоанно-Богословского монастыря)

С осени 1973 г. будущий владыка учился на богословском факультете в Белграде, который окончил в 1979 г. Личное знакомство с находящимся тогда в опале в монастыре Челие архимандритом Иустином (Поповичем), ныне прославленным в лике святых, ввело его в тесный круг учеников этого сербского подвижника и богослова иеромонахов Иринея (ныне епископа Бачского), Амфилохия (ныне митрополита Черногорского и Приморского), Афанасия (Евтича, ныне епископа на покое).

Был рукоположен во диакона в 1975 г. Вскоре прекратил преподавательскую деятельность по церковнославянскому и древнерусскому языкам и литературе в университете города Эрлангена, а также научно-исследовательскую работу, ради принятия монашеского пострига, который состоялся летом 1975 г. в Лесненском монастыре под Парижем.

Через три дня после пострига отец Марк был рукоположен во иеромонаха с назначением на должность заместителя настоятеля русской церкви в г. Висбадене. Летом 1976 г., по постановлению Архиерейского Синода, возведен в сан архимандрита.

Монашеский постриг и рукоположение совершил архиепископ Павел (Павлов; +1995 г.), тогда епископ Штутгартский и Южно-Германский.

Архимандрит Марк окормлял три прихода — Висбаден, Дармштадт и Саарбрюккен. Заботился о сохранении царских храмов в Германии, о русском кладбище около храма в Висбадене, где совершал полный круг монастырских богослужений и где стал обучать потянувшееся к нему молодое поколение, а сам продолжал изучать богословие, сдавая экзамены в Белграде.

После кончины архиепископа Сиднейского и Австралийско-Новозеландского Феодосия Архиерейский Синод назначил на вдовствующую кафедру Преосвященного Павла, викария Берлинской и Германской епархии.

На место Преосвященного Павла, с титулом Мюнхенского и Южно-Германского, был назначен архимандрит Марк.

Архиерейская хиротония была совершена 30 ноября 1980 г. в Знаменском кафедральном соборе при Архиерейском Синоде в г. Нью-Йорке. Хиротонию возглавил Первоиерарх РПЦЗ митрополит Филарет (Вознесенский; +1985 г.) в сослужении архиепископов Монреальского и Канадского Виталия (Устинова, впоследствии Первоиерарх РПЦЗ; +2006 г.) и Западно-Американского и Сан-Францисского Антония (Медведева; +2000 г.); епископов Сиракузского и Троицкого Лавра (Шкурлы, впоследствии Первоиерарх РПЦЗ; +2008 г.), Сиднейского и Австралийско-Новозеландского Павла и Манхэттенского Григория (Граббе; +1995 г.).

После хиротонии владыка Марк переезжает с немногочисленной братией в монастырь преподобного Иова Почаевского в Мюнхен. Обитель восстанавливается и перестраивается. С 1981 г. здесь начинает выходить «Вестник Германской епархии», создается книжное издательство, выпускающее литературу на русском и немецком языках, налаживается производство свечей и ладана. Монастырь живет по афонскому уставу.

Осенью 1982 епископ Марк, ввиду тяжелой болезни архиепископа Филофея (Нарко), принимает титул епископа Берлинского и Германского, продолжая жить в мюнхенском монастыре, откуда и управляет Германской епархией.

В середине 80-х годов назначен управляющим Великобританской епархией и Александро-Невским приходом в Копенгагене.

В 1997 г. назначен наблюдающим за делами Русской духовной миссии в Иерусалиме.

В 1993-1997 гг. возглавлял процесс диалога между двумя русскими православными епархиями (Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви) в объединенной Германии. С 2000 г. — председатель Комиссии по вопросам единства Русской Церкви, с 2003 г. — председатель Комиссии Русской Зарубежной Церкви по переговорам с Московским Патриархатом.

Беседовал Арсений ЗАГУЛЯЕВ
nsad.ru