Богослужение в жизни православного христианина
Архиепископ НАФАНАИЛ (Львов)

Центром жизни христианина является богослужение, что именно в богослужении христианин встречается и имеет возможность сродниться с миром Божественным.

Этому не противоречит то, что есть в истории христианства примеры, и примеры яркие, когда верующие люди спасались и без богослужений: разбойник на Кресте, преподобная Мария Египетская или Павел Фивейский в пустынях, легендарные, а может быть и реальные три старца на острове, свидетельство о которых, взятое из «Пролога», использовал в рассказе Лев Толстой, с их молитвой, обращенной к Пресвятой Троице: «Трое Вас, трое нас, помилуй нас!» Но все это, хотя и яркие примеры, но исключения, а для подавляющего большинства христиан богослужение было и остается средоточением их религиозной жизни, в котором оправдывается историческое значение слова «религия», на древне-латинском языке «religio», значившее «дело», «связь», то есть связь между миром Божественным и миром человеческим.

В чем заключается райское блаженство? По свидетельству Святых Отцов Церкви, оно заключается в непрестанном созерцании Божественной красоты. Божественной правды. Божественной славы и силы. Но это пассивная сторона райского состояния. Активная же ее сторона заключается в непрестанном выражении блаженства, наслаждения созерцанием правды и славы Божией, в раскрытии таким образом себя в любви Божией, в благодарении Бога за все и в восхвалении Его. То есть, в том, что составляет основной, главнейший элемент Богослужения.

Богослужебная жизнь есть здесь на земле отблеск и верный образ Божественной жизни в вечности, к которой бы будем призваны за порогом смерти.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил: «Кто любит богослужение, кому оно отрадно и родно, тот еще здесь на земле сростается с содержанием вечной жизни, и потому эта жизнь там (то есть, за порогом смерти, в блаженной вечности) не окажется ему чуждой: он с любовью узнает в ней все то, что любил и ценил он здесь в священные часы богослужения».

Другими словами, богослужение приучает верующих к вечности, к вечной жизни в Царствии Божием.

Главнейшие богослужения совершаются в храме.

Возникновение христианского храма

Христианский храм имеет несколько исторических и принципиальных источников.

Первоначальным местом христианского богослужения была горница, то есть комната на верхнем этаже, в доме, принадлежавшем какому-нибудь христианину. Горницей была и та Сионская комната, где совершил Христос Тайную Вечерю. В такой комнате стоял стол, на котором совершалась Евхаристия, а участники богослужения сидели непринужденно.

Повседневная жизнь христианина тогда почти во весь период гонений была настолько высока в нравственном отношении, настолько одухотворена и очищена ежедневной смертельной опасностью гонений, что простая повседневная комната могла быть вполне достаточным местом совершения богослужения безо всякого ущерба для духовной жизни христиан. Еще не было той насущно нужной ныне необходимости вырывать христиан из повседневной греховной обстановки, напоминать им, хотя бы нынешним убранством храма, что есть иная жизнь, жизнь духа, веры, богообщения.

Но уже с древнейших времен начался процесс, которому современные христиане столь много обязаны, процесс духовного обогащения, осмысливания действий и обстановки, связанные со священнодействием. В следующем за апостольским поколении христиан процесс этот стал проявляться все ярче. Христиане хотели видеть в месте совершения своих богослужений отображение ветхозаветного храма, устройство которого, как мы знаем по первым книгам Библии. было продиктовано Богом, но при этом хотели заново, но новозаветному, переосмыслить его. Центры христианской жизни к этому времени переместились из Палестины в греко-римский классический мир.

Часто неверно думают, что в период гонений христианские богослужения совершались в катакомбах. Те, кто бывал в римских или в иных катакомбах, не могут себе представить, чтобы в этих маленьких подземных келлиях могли совершаться общественные христианские богослужения, которые по самому характеру своему требовали присутствия всех христиан данного города. В катакомбах же совершались только частные, по преимуществу погребальные службы.

Где же тогда совершались общественные христианские богослужения в послеапостольском периоде? На это отвечает святой мученик Иустин Философ: «Мы собирались в моей комнате, в доме Мартина, около Тимофеевых бань».

Богослужения в то время совершались в частных домах. Греческие и римские дома были в основном сходны и очень консервативны. Они могли быть богаты или бедны, но план их, особенно передней их части, оставался тем же самым. При входе — вестибюль, потом открытый посередине портик — атриум с имплювием (четырехугольный неглубокий бассейн в центре атрия, куда через комплювий стекала с крыши дождевая вода), а затем таблинум — столовая, в которой стоял стол с креслом для отца семейства, скамьи для прочих членов семейства, и в языческих домах — изображения богов.

Церковь в своей жизни всегда стремиться к простоте и к сохранению всего того, что можно сохранить, подвергая перемене только то, что необходимо переменить.

В описанном греко-римском доме Церковь изменила немногое. Вестибюль превратился в притвор, где стояли некрещеные, — оглашенные и кающиеся грешники, атриум в центральную часть церкви, где находилась основная масса верующих и таблинум —- (столовая) в алтарь, где стол сделался евхаристическим престолом, кресло отца семейства кафедрой епископа, скамьи для членов семейства сделались седалищами священников.

В этом тройном разделении места богослужения было внутреннее сходство с заповеданным Богом ветхозаветным храмом, но по новому, по христианскому осмысливалось значение этого богослужебного помещения.

Вестибюль — притвор. Но в Ветхом Завете в притворе находились все рядовые верующие, потому что они были еще безблагодатными чадами Ветхозаветной Церкви. В Новом же Завете притвор предназначался лишь для еще не вошедших в Церковь, оглашенных, или для отпадших от Церкви грешников, ищущих возвращения к Ней.

Атриум — святилище. Но в Ветхом Завете в святилище допускались лишь священники, А сейчас в нем стоят все христиане, потому что все они, как учит апостол Петр — «род избранный, царское священство, народ святых».

Таблинум (столовая) — святое святых, символ Царства Небесного, которое в Ветхом Завете было наглухо затворено для всех. Поэтому в Ветхом Завете сюда входил лишь однажды в год только Первосвященник. В христианское же святое святых, в алтарь, входят все совершители Таинств, которые для того и посвящаются и облачаются в особые одежды, напоминающие им о том, что в этот час они люди особые, оторванные от повседневной жизни. Несмотря на постоянное нарушение этого правила в наше время, оно и ныне принципиально остается в силе и хотя часто плохо, но все же помнится.

Истоки христианского богослужения

Часто говорят, что источником христианского богослужения было богослужение синагогальное.

Богослужения, совершаемые в синагоге действительна оказало значительное влияние на первоначальное богослужение христиан, но лишь в его второстепенных частях. В синагогальном богослужении не было самого главного, центрального, всеобъемлющего элемента христианского богослужения, — не было Евхаристии, пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа, не было Причащения, соединения с Христом.

Откуда родился чин Причащения?

Он краток, очень прост, божественно прост, но все же это чин, христианам ему надо было научиться сейчас же после Вознесения Спасителя на небо.

Деяния Апостольские говорят нам об этих первых днях жизни Церкви. Мы читаем:

«…все верующие были вместе… и каждый день единодушно пребывали в храме» (в храме ветхозаветном), и в тоже время «преломляя по домам хлеб», то есть совершая Евхаристию и причащаясь Тела и Крови Господней в своих богослужениях по домам.

У евреев был ритуал товарищеских религиозных ужинов, на которых велись духовные беседы. В начале этого ужина председательствующий (обычно отец или старейший по роду) преломлял хлеб и раздавал его участникам ужина, чтобы в дальнейшем религиозная беседа не прерывалась, как это часто бывает на наших ужинах. просьбой — передайте пожалуйста хлеб. В конце ужина председательствующий читал благодарственную молитву над последней чашей вина, которая потом обходила всех участников трапезы.

Устанавливая на Тайной Вечере величайшее Свое Таинство, Христос только добавляет в начале, раздавая хлеб: «сие есть Тело Мое», и по молитве над чашей: «сия есть Кровь Моя». Обучать учеников чину Евхаристии оказалось не надо. Хорошо им знакомый, привычный чин дружественного религиозного ужина стал этим чином и получил наименование Евхаристии от той благодарственной молитвы, которая читалась над чашей. Вместе с тем в этом наименовании раскрывается глубочайшее значение святейшего Таинства.

Приблизительно сходное мы можем сказать и о другом наименовании главного богослужения христиан — Литургии. Каково первоначальное значение этого слова?

В древне греческих городах-государствах каждый гражданин был обязан служить родному городу и самолично и своим имуществом. На войну он должен был являться. если он был состоятельным, на коне и в тяжелом вооружении, если беден, пешим и с легким оружием. Но были государственно-городские службы, которые одиночный гражданин не мог выполнить, например построить стену вокруг города, соорудить корабль и тому подобное. Эти службы и назывались «литургиями», от слов «литос»—общество и «эргон» — труд, общий труд, общее дело. Христианин был призван молиться частно, молиться дома, но есть молитвенное дело, и при том важнейшее, которое один частный христианин совершить не может, которое Господом поручено совершать всей Церкви, во всем ее единстве. Это и есть Литургия.

В древности, в период гонений Литургия совершилась раз в седмицу, в день Господень, то есть в воскресение. В самое первоначальное время христиане праздновали оба седмичных праздника: и последний день недели, субботу, когда воздерживались от работ и шли в Иерусалимский храм на молитву, и последующий за тем, первый день недели, посвященный совершившемуся в этот день

Воскресению Христа, когда и совершали они преломление по домам Евхаристического Хлеба, о котором говорят Деяния Апостолов. Это положение в принципе сохранилось в церковном уставе и по ныне. Для христиан и теперь суббота — полупраздник. Но полным праздником, «малой Пасхой» является воскресение. И это так с апостольских времен.

Тот акт императора Константина, объявляющий воскресение днем праздника в Римской Империи, который субботники считают моментом начала празднования воскресного дня Церковью, является лишь моментом принятия Римским государством христианского праздника. До того Рим не знал еженедельного дня отдыха, а тут под влиянием Церкви он ввел его и ввел конечно именно тот день, который в течение веков праздновался Церковью.

На Литургию с вечера субботы собирались все христиане данного города, вся Церковь данной местности. Ее полноте поручил Христос Свое величайшее Таинство, и Церковь выполняла это, собираясь посильно своей полноте.

В каждой местности был свой чин, своя традиция совершения Литургии. Самый чин Пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовых очень краток: длился он 5-10 минут. Но как сами апостолы, устанавливавшие чин совершения Литургии, так и все христиане сознавали. что нельзя придти от повседневной жизни, пусть в те времена и очень чистой и одухотворенной, но все же неизбежно суетной жизни, и сразу приступить к великому Таинству. Надо было приготовиться к нему. Материалом для такого приготовления было богатейшее духовное наследие, которое Церковь Христова унаследовала от Церкви Ветхозаветной.

Таким материалом была прежде всего Псалтырь. Это Библейская книга Ветхого Завета, состоящая из 150-ти, а по греческой и славянской Библии из 151-ой песни или псалма, в которых изливаются Богу чувства благочестивого сердца при разных испытаниях жизни. Оно же выдвигалось на первое место и в Церкви, при общественной молитве.

Рядом с псалмами выдвинулись и так называемые Ветхозаветные песни. Как известно. Ветхий Завет в подлиннике, на еврейском языке, почти наполовину написан ритмическими стихами. При переводе на греческий язык эта стихотворная песенная форма в значительной степени утратилась. Она сохранилась по-гречески лишь для тех, в особой мере песенных частей ветхозаветных книг, которые были специально ритмически переведены и на греческий язык. К ним были присоединены из Нового Завета песнь Богородицы при свидании Ее с праведной Елизаветой и песнь священника Захарии при рождении святого Иоанна Крестителя, которые в новозаветном тексте написаны ритмично. Это и есть ветхозаветные песни. Их 9. Почему 9? Почему не 7, не 10, не 12? Потому что для греков, в течение сотни поколений воспитывавшихся на Илиаде и Одессеи, в сознание и в подсознание проникло убеждение, что всякое первоклассное, законченное произведение литературы должно состоять непременно из девяти песен.

Наконец, для той же цели, для приготовления к совершению Святого Таинства. Евхаристии, служило и чтение Священного Писания.

Священным Писанием первоначальной Церкви было Писание Ветхого Завета. Новозаветного Писания еще не было. Церковь старше Священного Писания. Именно Церковь дала человечеству канон Новозаветных священных книг, состоящий из 4-х Евангелий и 23-х Апостольских посланий.

Новозаветное Писание стало входить в богослужение постепенно, можно даже сказать — незаметно. Апостолы писали основанным ими Церквам свои пастырские письма. Трудно современному человеку представить себе, с какой любовью и вниманием первые христиане получали эти письма от своих учителей, наставников, породивших их в вере. Они конечно прочитывали данное письмо на первом же Евхаристическом собрании, а потом читали его на этих собраниях по частям. Этой своей драгоценностью они спешили поделиться с соседними Церквами, благодаря чему значительная часть апостольских посланий сохранилась. Но какая то часть их все же пропала. Конечно, Церковь верит, что Дух Святой, руководящий судьбами Церкви, сохранил все необходимое для дела спасения послания. Но о некоторых мы доподлинно знаем что они исчезли. Например, исчезло послание апостола Павла к Лаодикийцам, о котором он пишет в послании к Колоссянам: «Когда это послание будет прочитано у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской Цереви, а то, которое в Лаодокии, прочитайте и вы» (4,16). Быть может в этой утрате послания к Лаодикийской Церкви сыграла свою роль та теплохладность лаодикийцев, в которой их обличает святой апостол Иоанн Богослов.

В дальнейшем, позднее посланий апостолов, стали появляться на Литургии чтения евангельских страниц. Это не значит, что слова Христовы и повествования о Его жизни, о Его крестной смерти и Воскресении не занимали с самого же начала центрального места в деле приготовления верующих к Евхаристии. Проповедь о жизни Спасителя и о Его учении была главным делом жизни апостолов и их последователей. Но именно потому, что евангельские повествования были такой важной и постоянной частью Литургии, они были общеизвестны, и в записывании их не ощущалось нужды. В свете этого становится понятным странное на первый взгляд известие блаженного Папия о том, что апостол Петр огорчился, когда апостол Марк захотел записать его проповедь о Христе в свое евангелие.

Вслед за евангелиями вошла в чин Литургии и книга Деяний Апостольских. Но одна книга Священного Писания Нового Завета никогда не была включена в чин совершения Литургии. Это Апокалипсис. Руководясь словами Господа о внутренне сродной с ней ветхозаветной книге пророчеств святого Даниила: «сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени», Церковь не включила книгу Апокалипсиса в круг чтений при совершении «общего дела» — Литургии.

В то же время ни одна книга Священного Писания не повлияла так на строй и терминологию богослужения, как Апокалипсис. Жертва, Агнец, Престол. Жертвенник, кадило, чаша — все это взято оттуда. Стояние вокруг Престола, шествие к Престолу, и внутреннее содержание и внешнее оформление возгласов священников — все это мы найдем в Апокалипсисе.

Рано, в первые десятилетия Церкви, но не в первые дни Ее существования, стали появляться у Нее и Ее собственные поэтические произведения: молитвы, песнопения, гимны, ставшие в течение последующих столетий таким неисчислимым сокровищем. В течение веков лучшие поэты и писатели посвятили свои труды священным темам и Церковь, руководимая Духом Святым, черпая в этой сокровищнице, совершала из отбора отбор, выбирала все самое лучшее, самое верное, самое соответствовавшее Ее святым целям.

По подсчетам современного православного богослова протопресвитера Михаила Помазанского, более 60-ти тысяч религиозных гимнов и молитв содержится в одном только Восточно-христианском богослужебном составе, не считая псалмов и других библейских чтений, А если к этому числу прибавить еще литургическое творчество. созданное и на Западе, пока он не отпал от Православия, и в различных православных странах, то поистине получится грандиозная библиотека церковной поэзии!

Как любили древние христиане свои святые богослужения, мы и представить себе сейчас не можем.

В большинстве своем мелкие ремесленники и рабы, первые христиане не без труда получали возможность в субботний вечер уйти на всю ночь для общей молитвы со своими братьями и сестрами по вере.

Каким образом рабам удавалось получить эту возможность, объясняет нам один абзац из бесчеловечной книги Катона Старшего «De Re Rustiсa», где он говорит, что рабов нельзя держать на привязи, что если у них не будет никаких просветов в жизни, то жизнь потеряет для них всякую привлекательность, и они пойдут на самый рискованный бунт. Надо время от времени давать рабам напиться пьяными, посетить лупанарий и таким образом получить то или иное удовольствие.

Страшно подумать, но весьма вероятно, что если бы хозяева рабов знали, что их подчиненные христиане, отпускаемые в субботу, идут не на пьянство и разврат, а на служение Богу, то они воспрепятствовали бы их уходу.

Период гонений длился в течение 200 с лишним лет. Во все это время принадлежность к Христовой Церкви таила в себе ежедневную, ежеминутную опасность. Официальных периодов гонений, когда христиан разыскивали, чтобы мучить и казнить. Церковь насчитывает десять. Но и в течение так называемых мирных времен достаточно было случайному собеседнику спросить: «а не христианин ли ты?», чтобы подвергнуть его смертельному риску. Достаточно было человеку, разгневавшемуся за что-либо на христианина или должнику, не хотящему возвращать христианину долг, донести на него, чтобы христианин был схвачен и подвергнут мукам и смерти.

Путь на литургическое собрание был особенно опасен, так как язычники всячески старались узнать, где именно собираются христиане, и хватали всех, подходивших к этому дому. И христиане, все таки, не просто шли на свои собрания, но как бы душой летели, всячески стремились на них, горя жаждой принять тут Небесный Хлеб.

Как было в древности, так осталось и теперь: Литургия является центром жизни христианина. Но надо оговориться. В православной восточной практике Литургией называется только важнейшая, последняя часть в древности единого, нераздельного богослужения.

Дело в том, что когда период гонений закончился, и ревность христиан стала тускнеть, то прежняя всенощная служба, длившаяся от заката до восхода солнца, стала ощущаться утомительной, и была разделена на три части: вечерню, утреню и обедню — в узком смысле слова Литургию.

За каждым ежедневным богослужением в Православной Церкви, как известно, повторяется в основных чертах процесс совершения всего дела спасения людей: вечерня начинается воспоминанием о сотворении мира. Поэтому по уставу полагалось кадить всю церковь, а ныне мы кадим алтарь в полном безмолвии, вспоминая то время, когда «сотвори Бог небо и землю», и еще творческих глаголов Божиих не раздавалось. Пение «Из глубины воззвах…» напоминает нам покаяние Адама и Евы после грехопадения, давшее возможность начать дело спасения человечества. Вход на вечерне говорит о даровании Синайского закона. Заканчивается вечерня встречей Ветхого и Нового Заветов в молитве святого Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши…».

Утреня рисует состояние ветхозаветного человечества перед пришествием в мир Христа Спасителя, страшное время, когда за 400 лет до Рождества Христова кончились пророчества, и не было ни пророков, ни чудотворцев. Единственным нравственным утешением было тогда только храмовое служение в ветхозаветном храме и чтение псалтири. Поэтому в это время в православных церквах тушатся все светильники, кроме находящегося в руках читающего из Псалтири шестопсалмие и совершающего богослужение священника. Далее утреня говорит о Благовещении и о Рождестве Спасителя.

Литургия являет всю жизнь Иисуса Христа от Вифлеемских яслей до Голгофы, Воскресения и Вознесения, через символы и напоминания вводя нас в реальность, потому что в Святом Причащении мы принимаем не символ, но реально самое Тело Его, самую Кровь Его, то самое Тело ту самую Кровь, Которые преподал Он апостолам на Тайной Вечере в Сионской горнице, то самое Тело, ту самую Кровь, которые пострадали на Голгофе, воскресли из гроба и вознеслись на небеса.

Повторение в богослужении хотя бы в самых кратких чертах всего процесса приготовления человечества к принятию Господа необходимо, потому что оба процесса, и исторический и богослужебный, имеют по существу одну цель: и тут и там надо слабого, немощного, косного, плотского человека приготовить к самому великому и страшному: к встрече с Христом, Сыном Божиим и к соединению с Богом. Цель одна и объект один и тот же: человек. Следовательно и путь должен быть один и тот же.

Как мы уже говорили, в историческом процессе приготовление людей к принятию Сына Божия связано теснейшим образом со Священным Писанием, не только потому, что именно Писанием с момента его появления более всего подготовлялись души людей к духовному возрастанию, делавшему их способными встретить Христа. По церковному преданию Пресвятая Дева Мария в момент благовестия Архангела Гавриила читали книгу пророка Исаии. Благодаря знанию пророчества Исаии Она могла понять и принять Благовестие. Иоанн Креститель проповедывал во исполнение Писаний и словами Писания. Его свидетельство: «Се Агнец Божий, вземляй грехи мiра», давшее Господу первых апостолов, могло быть ими понято только при свете Писания.

Богослужение и Священное Писание неразрывно связаны в Православной Церкви. Не только потому что части Священного Писания читаются за богослужением, что псалмы и ветхозаветные песни входят в состав богослужебных текстов, но и потому что все Богослужение пропитано образами, ассоциациями и словами Священного Писания.

Богослужение создавалось веками. Сам Господь и Его святые апостолы заложили его фундамент. Мученики, безгранично любившие его, сберегли богослужение в страшный период гонений. Святые отцы и подвижники обогатили и украсили его своими вдохновенными творениями.

В 1920-30-ые годы за возможность беспрепятственно совершать богослужение Новомученики и Исповедники Российские шли на муки, на унижения, на смерть.

Для того чтобы оценить что-нибудь — нужно войти в сферу данного предмета, знать происхождение, почувствовать на мгновение единение духовное с его творцом, понять его цель. Это возможно для нас в той мере, в какой мы этот материал изучим, углубимся в него, а кроме того, станем на его точку зрения, в данном случае — религиозную.

Православное богослужение есть прекрасный источник для познания истинно христианского мировоззрения в целом и отдельных сторон православного вероучения. Богослужение — всем доступная, лишенная всякой схоластичности, сухих формул, на основе Слова Божия созданная, в опыте богопознания и самопознания сложившаяся, согласная с учением Отцов и учителей Церкви — сокровищница богословия. Если в поэтическом отношении эти тысячи гимнов и молитв цветная мозаика, то в богословском отношении это монолит, в котором нет щелей, расхождений, несогласованности.

Гимны и молитвы Церкви писались не по заказу: это плоды личного настроения и веры их авторов. Поэтому, их искренность, непосредственность чувства не затемнена никакими нарочитыми расчетами и целями.

Богослужебная литература имеет большую ценность художественной искренности автора. Она вводит молящихся непосредственно в свои настроения и таким образом является открытой дверью для чисто религиозных переживаний.

Особую настроенность —каждая свою, отличную от других, несут в себе целые службы и их отдельные моменты. В полунощном мысленном созерцании Святой Троицы воскресных канонов чувствуется ненарушимая собранность мысли, в песнях на утрени о женах мироносицах, пришедших ко Гробу и услышавших первую весть о Воскресении, — неуверенная радость: в вечернем гимне «Свете тихий» — мысль о покое во Христе, в утреннем гимне «Слава Тебе, показавшему нам свет» — мысль о жизни во Христе. Безграничная радость победы — в службе Воскресению Христову, а перед тем, умиление в утренних песнопениях Великого Четверга (омовение ног и Тайная вечеря), гневное изображение предательства Иуды в службе Страстей Христовых и глубокая, но тихая печаль в песнопениях Великой Субботы.

Нежность в выражении безграничной любви к Спасителю слышится в православных песнопениях. Вот несколько примеров. «Ты моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование…»; «Ты, Господи, мой Свет в мир пришел еси, Свет святый…»; «Агница Твоя, Иисусе, зовет велиим гласом: Тебе Женише мой люблю, и Тебе ищущи страдальчествую… и стражду Тебе ради, и умираю за Тя, да и живу с Тобою; но яко жертву непорочную нриими мя, с любовию пожершуюся Тебе…»; «Ты мене утверди в любви Твоей, желаний краю…»

Подобные чувства мы слышим в песнопениях служб Божией Матери.

Образно представляется жизнь христианина в Боге. «Нощь — несветла неверным. Христе; верным же просвещение — в сладости словес Твоих…».

Как растение к солнцу, стремится душа христианина к Свету незаходимому, оживляющему, ко Христу. «Божиим светом Твоим, Блаже, утреннюющим Ти души любовию озари, молюся..», поется на утрени. «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякого человека, грядущего в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный», — заканчивает Церковь молитву ночи и утра.

В песнопениях находим мы такое обилие сравнений, метафор, символов, что, кажется, не было явлений мира, предметов живой и мертвой природы, занятий человека, повествований ветхозаветных, которые бы не были бы использованы песнотворцами. Полнота мысли и чувства выражается в богатстве эпитетов: «Крест хранитель всея вселенныя, крест красота Церкве, крест царей держава, крест верных утверждение…», «благочестия непобедимая победа, дверь райская — Церкве ограждение… оружие непобедимое, бесов сопротивоборец, слава мучеников, преподобных удобрение, пристанище спасения».

Как видно из немногих приведенных нами примеров, религиозная поэзия Церкви даже в переводе сохраняет внутреннюю и стилистическую художественность.

Будем любить, будем изучать и паче зеницы ока беречь драгоценное богослужение христианское.

Архиепископ НАФАНИАЛ (Львов)

Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви. Издание Комитета русской православной молодежи заграницей. Нью-Йорк, 1991 г.

ruspast.com