Весть о кончине владыки  Нектария явилась неожиданной для  всех, его знавших. Все знали о  его болезненном состоянии, о  многолетних изнуряющих недугах, но как-то привыкли к этому. Казалось, ничто не предвещало столь скорого его отшествия, и еще накануне он присутствовал на всенощном бдении в кафедральном соборе в Сан-Франциско и молился святым Новомученикам и Исповедникам Российским. В самый же день новопрославленных страстотерпцев, в конце ранней Божественной литургии разнеслась новость, что Владыка преставился.

Епископ Нектарий, в миру Олег Михайлович Концевич, родился  в 1905 г. в Латвии, но детство и молодые  годы его прошли в Малороссии. Окончив  реальное училище, Олег Концевич поступил в Институт Инженеров Путей Сообщения, по окончании которого он там же окончил аспирантуру. Затем работал на заводах, и, наконец, эмигрировал сначала в Германию, а затем в Америку. Казалось бы, судьба ничем не отличающаяся от сотни тысяч подобных «перемещенных лиц» – Ди-Пи. Но за этими скудными сведениями крылось нечто гораздо большее.

Почивший Владыка являлся  для нас живой связью как с  Оптиной Пустынью, так и с Новомучениками Русской Церкви. Одним из самых  священных воспоминаний Владыки  было о том, как он когда-то в юности прислуживал за службой, совершаемой Патриархом Тихоном. Рассказывал Владыка и о том, как у них в доме бывал священномученик Онуфрий, епископ Елизаветградский. Знал лично Владыка и других Новомучеников. С великой радостью о Бозе Владыка ратовал об их церковном прославлении, и первый храм, основанный в их честь, находится в шт. Орегон, который входил в состав Владыкиного викариатства.

Пишущему эти строки Владыка  говорил: «Представь себе, что, когда  мы молитвенно взываем: «святии Новомученицы и Исповедницы Российстии, молите Бога о нас», они все, обратясь к Престолу Божию, воскликнут: «Господи, помилуй!» и Господь, по их молитвам, помилует Русскую Землю». Владыка в это твердо верил. Помню, как на торжестве прославления, когда впервые зазвучало мощное величание Новомученикам, с какими слезами умиления и горячей молитвой Владыка участвовал в этом величании. Может показаться странным, что при таком стечении духовенства и молящихся это было заметно. Но это было именно так, потому что из всех наших иерархов, Владыка был единственным личным свидетелем событий 20-30-х годов, когда так много просияло новых страстотерпцев. Здесь уместно упомянуть, что сам Владыка был тайно пострижен в степень чтеца в 1930 г. в Таганроге епископом Иосифом (Черновым) и, таким образом, встал в ряды клириков гонимой Церкви.

Другие священные воспоминания Владыки относились к тому времени, когда Оптина Пустынь еще не была закрыта, и вся их семья была под  духовным водительством последнего боговдохновенного старца иеромонаха Нектария. Даже по закрытии, семья Концевичей продолжала духовно окормляться старцем, который в то время находился в ссылке. В память его, мать Владыки была пострижена в монашество с именем Нектарии, а впоследствии и Владыка принял это имя. К этому времени относится знакомство Владыки с архиепископом Андреем (Рымаренко), который в то время был молодым священником и тоже искал духовного руководства у великого старца. Знакомство это возобновилось в Киеве во время немецкой оккупации, и владыка Нектарий эвакуировался с группой верующих под водительством отца Адриана в Берлин, где отец Адриан стал настоятелем собора, а Олег Михайлович иподиаконом того-же собора. Владыка неоднократно говорил о себе, что «я хронический иподиакон». Это было заметно в его служении, которое отличалось чинностью, торжественностью и благоговейной молитвенностью. Не было ни одного лишнего движения, все было как будто расчитано, что при богатырской фигуре Владыки придавало ему необычную величавость, в которой, однако, не было ничего наигранного, все было просто и естественно. Отличительной чертой Владыкиного характера была, как он сам называл, «болезненная пунктуальность». Все сослужащие ему знали, что по его приходу в собор можно было подводить стрелки часов вперед или назад – ровно 9:45.

По прибытии в Америку Владыка  вскоре (в 1953 г.) принял монашество и, будучи рукоположенным в диаконский и иерейский  сан, был причислен в клир кафедрального  собора в Сан-Франциско. Там и  протекало его пастырское служение до 1962 г., когда он был призван к архиерейскому служению.

Архипастырская деятельность Владыки  началась в тяжелых условиях церковных  нестроений в Сан-Франциско, где  в связи с постройкой нового собора, враг рода человеческого разжигал людские  страсти и всячески мешал благому делу. В связи с этим, на долю Владыки выпало не мало скорбей, которые он стойко претерпевал. По кончине же владыки Иоанна (Максимовича) и до прибытия в Сан-Франциско архиепископа Антония (Медведева), владыка Нектарий мудро и спокойно управлял епархией, направлял церковную жизнь в нормальное русло.

В качестве викария Западно-Американской епархии Владыка имел попечение  о северной ее части, отечески заботясь о духовных нуждах православных людей, рассеянных во многих местах без храма. Владыка также с особой любовью относился к Германовской пустыни в Платине (где подвизался иеромонах Серафим (Роуз) – ред.), радуясь ее радостями и скорбя ее скорбями.

Но думается, что дороже всего  Владыка был нам, его духовным чадам, к которым он относился  с безграничной отеческой любовью. Здесь – «удобее молчание», но только скажу, что с исповеди от Владыки мы уходили, как на крыльях. Его дар духовника был незаурядным. Даже если следовало сделать строгое внушение кому-нибудь, у Владыки оно получалось мягко и с присущим ему юмором, так что человек принимал замечание без озлобления и благодушно.

Таким Владыка и остается в нашей  памяти. Простой, мягкий, доступный, он любил говорить: «я не умею быть архиереем», и в то же время в вопросах веры и принципов непоколебимо твердый.

Отпевание и погребение почившего было совершено в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле в четверг, 10 февраля 1983 г. Возглавил отпевание архиепископ Западно-Американский и Сан-Францисский Антоний в сослужении архиепископа Сиракузского и Троицкого Лавра, девятнадцати священников при двух протодиаконах и четырех диаконах. С пением ирмосов «Помощник и покровитель» гроб был обнесен вокруг храма и предан земле за алтарем на братском кладбище. Печаль разлуки смягчалась тем, что кругом лежал глубокий снег и ярко сияло солнце, как в России, которую Владыка так любил.

Верим, что Владыка ушел от нас  в день Новомучеников Российских не случайно, и что его труды  по их прославлению были угодны Господу  и им, и что теперь он в Церкви Торжествующей, вместе с Новомучениками, прославляет Господа и молится о нас грешных. Его же молитвами, Господи, помилуй нас!

протодиакон Андрей Папков
(ныне протоиерей, ключарь  Покровского кафедрального собора  в Чикаго).

«Православная Русь», № 3 1983 г.