Мысли приснопамятного протоиерея Виктора Ильенко
в день святого равноапостольнаго Владимира

Когда мы видим лик святого князя Владимира, убеленный сединами, то невольно его дело — принятия христианства и просвещение народа русскаго светом Христовой веры — мы приписываем той мудрости, какая обычно сопутствует старости. И значение того перелома жизни, какой произошел в нем после крещения, мы поймем лишь в очень слабой степени, если не примем во внимание, что к моменту крещения князю Владимиру не было и 30-ти лет. В этом возрасте в человеке царствует тяготение к миру; женолюбие, богатство, слава, властность — вот чем полна душа, вот что является ея идеалом у человека в 30 лет. И мы знаем, что все это владело душой князя Владимира. И кто мог думать, что в душе еще столь молодой , еще не пресытившейся утехами мира, может возникнуть жажда благочестия, желание жизни воздержной; что у него, по нашим понятиям, молодого человека, может появиться огнепальное желание знать истиннаго Бога, а узнав, последовать Ему нераздельным помыслом, до полнаго перелома всей жизни!

Теперь, когда мы в оценке дела Владимирова примем во внимание его молодые годы, все дело его приобретает в наших глазах иную, высшую оценку, ибо одно дело отречься от мира и пойти за Христом на старости лет, а другое — начать служить Ему в 30 лет.

Святой князь Владимир, ища добраго бисера, обрел безценную жемчужину — Христа. И как евангельский купец, найдя поле с зарытым в нем сокровищем, продает все, что имеет, и покупает поле то, так и кн. Владимир, обретши Христа, оставил языческую жизнь со всеми ея утехами. Зерно христианской веры он положил и в душу русскаго народа, положил, как закваску, которая постепенно, на протяжении вот уже почти 1000 лет, заквашивает нашу жизнь идеалами христианства.

Мы любим историческую Россию называть Святою Русью не потому, чтобы она в действительности была такова, не потому, чтобы русский народ весь целиком и всегда стремился к святости. Напротив, мы знаем такие моменты в нашей истории, как лихолетье 17-го века, или как новое лихолетье наших дней, вызванное глубоким и длительным потемнением в нашей душе свято-русскаго идеала. Но одно то, что наш народ, поддавшись соблазну пожить чисто мирской, грешной жизнью, без Бога, с желанием не знать никаких моральных препон и, испытав всю горечь такой жизни и неудовлетворенность ею, снова возвращается ко Христу, к тому бисеру, который он променял было на обещанную ему сытую жизнь, — это одно показывает, как глубоко князь Владимир заложил в русскую душу образ Христов.

Брюссель, 1950 г.