Руководство Московской патриархии теперь официально заявило, что рассматривает собственность Русской Зарубежной Церкви как свою, ибо только оно и никто другой является «единственной законной наследницей имущества дореволюционной Церкви», которое, следовательно, «удерживается зарубежными раскольниками незаконно», — и что такое решение «с радостью и глубокой благодарностью принято православным верующим народом России».

Это заявление побуждает нас, зарубежных архиереев, обратиться непосредственно к русскому православному народу. Необходимо уяснить существенный вопрос, выявившийся за последнее десятилетие — вопрос о преемственности в отношении к Православной Российской Церкви и к исторической России.

1. Накануне падения коммунистического режима могло казаться, что уже отпадает прежняя причина церковного разделения — богоборческая власть, а прочие проблемы преодолимы в братском диалоге. Мы неоднократно обращались к этой мысли и в посланиях Архиерейских Соборов и самим делом пытались открывать пути к этому общению. При этом выявились большие трудности, а затем — сколько можно об этом судить — активным вмешательством властей в России к началу 1997 года — наши попытки выяснения были сорваны (захват монастыря в Хевроне).

Трудности обнаружились, в первую очередь, в совершенно различном отношении к существенным для Церкви вопросам, разногласия по которым не преодолены и по сей день:

1) вопрос святости Новомучеников и Царя-Мученика, помазанника Божия, убиенных богоборческой властью; с нашей точки зрения — именно они осуществили главную миссию Русской Церкви в ХХ веке;

2) политика сотрудничества с богоборческими властями, начатая митрополитом Сергием (Страгородским), против «нелояльной» к коммунистическим правителям части Церкви, что способствовало ее уничтожению; с нашей точки зрения — оправдание этой политики есть унижение подвига Новомучеников;

3) экуменическая активность православных во Всемiрном Совете Церквей; с нашей точки зрения она переступает границы, положенные святыми канонами и святоотеческим преданием, посягая на самую истинность Православия;

4) отношение к посткоммунистическим властям РФ; с нашей точки зрения они ведут нехристианскую политику разложения русского народа и разрушения России. И этот ложный дух никак не компенсируется золочением куполов и восстановлением церковных зданий, в которых восхваляются эти самые власти.

Попытки «диалога» по этим разногласиям на самых разных уровнях не привели к чаемым результатам. Мы признаем, что в этом была частичная вина и некоторых наших представителей, которым в стремлении к выявлению Истины не хватало понимания сложных российских условий смуты. В бурлящем море последнего десятилетия в России было неимоверно трудным донести до слуха наших российских собратий ту истину о Русской Церкви, которой мы жили — в непрерывной преемственности и без вторжения в нашу церковную жизнь враждебных сил. Мы ошибались в наших откликах на российскую ситуацию и в поиске верных союзников, в чем-то не хватало терпения и любви к оппоненту — порой это могло даже выглядеть высокомерием в глазах русского народа. Но желали мы совсем иного.

2. Все предыдущие десятилетия мы сохраняли духовное общение с теми, кто не покорялся богоборчеству, храня Православие, и наши сердца были открыты к ним, в какой бы части Русской Церкви они ни находились. Это общение было в частности и церковно-каноническим, так что когда наступили времена более свободные, обнаружились и эти связи, это присутствие в России. Это случилось потому, что хотя и как «малое стадо», но сохранилась и потаенно продолжала жить часть Русской Церкви, не принявшая навязанную богоборцами «Декларацию лояльности» (1927), которой митр. Сергий пытался связать как совесть всех православных людей в России, так и нашу совесть (потребовав личной подписки о «лояльности к советской власти» от каждого священнослужителя за рубежом). В те далекие годы, было порождено в отношении нас и других «нелояльных» слово «раскол», которое продолжает искажать церковную суть вопроса до сего дня. Мы никогда не принимали это слово, и не хотим применять его к другим. Слишком болезнен этот вопрос и решать его надо, с нашей точки зрения, иначе.

Уже в 1923 году Архиерейский Собор Зарубежной Русской Церкви постановил: «Имея своей непосредственной задачей духовное окормление заграничной православной русской паствы, Архиерейский Собор, Синод, и иерархи и священники в пределах своих полномочий должны оказывать всяческое содействие в удовлетворении различных духовных нужд, когда о том будут просить пребывающие в России церковные учреждения или отдельные христиане». В частности было оговорено: «представители епархий, находящихся за пределами России, в их совокупности, выражают голос свободной Русской заграничной Церкви, но ни отдельное лицо, ни Собор иерархов этих епархий не представляет собой власти, которой принадлежали бы права, коими во всей полноте обладает Всероссийская Церковь в лице ее законной иерархии».

Понятия Всероссийской Церкви и законной иерархии, согласно каноническому праву, не исключают зарубежья, а естественно объемлют всецелую Русскую Церковь в свете Всероссийского Собора 1917-1918 гг. Эту целостность невозможно восстановить путем отторжения и исключения, который навязывался богоборцами, стремившимися противопоставить друг другу православных людей и для этого измысливших «обновленчество» и прочие соблазны. Мы считаем, что осмысление исторических и церковных судеб должно быть совместным делом, над которым русскому народу — всем нам — предстоит потрудиться с большим терпением и, в первую очередь, с любовью к истине. Иначе есть опасность не выпутаться из сетей, или же снова попасть в них.

Мы отвергаем слово «раскол» не только как искажающее суть проблемы, но и как ложь о Всероссийской Церкви выкованную врагами Христа в самые страшные времена гонений. Мы никогда не принимали эту ложь о Церкви, как не приняли ложь о Церкви, содержащуюся в «Декларации», где в угоду тогдашним властям попирается святоотеческое учение и толкование Священного Писания. Поэтому наши отцы в 1927 г. заявили: «Заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно-единою ветвью великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери Церкви и не считает себя автокефальною. Она по-прежнему считает своею главой Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и возносит его имя за богослужениями». Тогда нам было неизвестно, что и законный первоиерарх Русской Церкви из ссылки обличал своего Заместителя, митр. Сергия, за «превышение полномочий» и повелевал «вернуться» на правый церковный путь, но услышан не был. На деле митр. Сергий присвоил себе еще при жизни митр. Петра сперва его епархию (что по канонам строго воспрещается), а потом и самое местоблюстительство. В этих деяниях катастрофа не только личная, но и общая наша церковная.

Мы от Церкви никуда не уходили, хотя нас стали гнать словом «раскол» и отторгают с самых тех страшных пор даже до сего дня — не взирая на главное, а порой и не зная его. Невозможно решать современные церковные вопросы простым присвоением себе звания «единственного законного церковного возглавления», попирая трагическую правду о Церкви в России. Наша готовность и в последующие десятилетия по мере наших слабых сил помогать верующему народу в России самыми разными путями (литература, свидетельство о гонениях Церкви, протесты) не изменилась. Она привела к тому, что мы кроме уже имевшихся во времена потаенного существования приняли небольшое число священнослужителей и верующих под свой омофор, по разным причинам. К вышеуказанным причинам добавились еще такие, которые были связаны с порой нестерпимыми церковно-каноническими нарушениями, еще не исправленным в 1989-1991 гг. Тогда поднялась буря по поводу «открытия» приходов Зарубежной Церкви в России. Мы не пытались активно открывать приходы и навязывать себя из заграницы, но именно «принимали» тех русских людей, которые узнавали все больше о церковной истории и жизни и потянулись к церковному общению с нами, вопреки преградам пропаганды, унаследованной из прошлых времен. Эта небольшая часть, для которой наши недостатки не затмили самой Истины и которая поэтому решила в России присоединиться к нашим молитвам, подверглась гонениям. А наша Церковь — клевете во всех официальных церковных изданиях.

Но то же руководство Московской патриархии, которое на новом этапе постепенного освобождения так обостряло ситуацию своим толкованием событий и так ожесточенно боролось против «параллельных структур», само с конца Второй Мiровой войны, продолжая исполнять требования тогдашних властителей, создавало свои структуры, где только было возможно в зарубежье, а в Израиле в 1948 г. и вовсе изгнало наших монашествующих, утверждая себя. Тогда это было для нас, хотя и тяжело, но понятно — мы видели несвободу Церкви и порабощенность официально существующих церковных структур в России, связанных властью и связанных с властью. Последние годы отмечены новой волной насильственных захватов Московской Патриархией храмов и монастырей уже у самой Русской Зарубежной Церкви в разных странах или попытками захвата — с помощью мiрских властей (иностранных и российских), где только можно — в Италии, Израиле, Германии, Дании, Канаде... Теперь окончательно подтверждается, даже устами первоиерарха МП, Алексия II, и представителей Отдела внешних церковных сношений МП, что они не хотят объединения с нами на предложенной позиции Истины. Они предпочитают решить отмеченные разногласия и вопрос об истории Русской Церкви просто устранением Зарубежной Церкви, сокрушением ее. Другими словами, нынешнее руководство МП предпочитает продолжить политику митрополита Сергия — только в новой форме, на новом этапе.

3. Итак, когда мы ставим вопрос о преемственности, мы имеем в виду не только преемственность владения зарубежными храмами. По этому вопросу хорошо известно, что советская власть отказалась от них, как и вообще от «церковного мракобесия», когда в 30-е гг. объявила «безбожную пятилетку». Именно русская эмиграция сколько могла спасала эти храмы от передачи иностранным государствам и разрушения, бережно обустраивая их на свои средства как Зарубежную Россию, открытую всем своим сердцем и существом к России прошлой, царской, так и чаемой будущей — свободной. Поэтому это, действительно, наше общее достояние, — достояние всего русского народа, и оно непременно будет таковым в результате воссоздания единой Русской Церкви, стоящей в Истине. Однако, к прискорбию нашему, прошедшее десятилетие показало, что руководители МП уклоняются от истинного объединения, не готовы к нему, ибо это означало бы для них — дать честный отчет перед народом и прислушиваться к его голосу. Поэтому они и отнимают сохраненные не их усилиями храмы насильно, не считаясь с затратами — хотя в самой России в спасении нуждаются тысячи заброшенных церквей...

Очевидно, что главная цель этого — удушение нашей Церкви, а не окормление заграничной паствы, ибо здесь совершенно не боятся страшного соблазна для той же паствы: кто из эмигрантов будет ходить в эти исторгнутые силой и лукавством храмы? Нельзя не видеть, что нас стремятся уничтожить как досадного и неподкупного свидетеля русской истории ХХ века.

Главная преемственность, которую мы храним и которую так стремятся искоренить в нашем лице «оппоненты» из МП — историческая и духовная. После богоборческой революции именно Русская Зарубежная Церковь стала стержнем той небольшой части русской нации, которая не признала революцию и избрала своим путем хранение верности нашей православной государственности. Это упорное стояние в Истине, несмотря на его кажущуюся «нереальность», на давление большевиков и просоветских архиереев и окружающего демократического мiра, было осознано в нашей среде как «подвиг русскости в условиях всемiрной апостасии» — в надежде, что за это Бог помилует Россию и даст нашему народу последний шанс восстановить ее исторический облик. В этом — главная цель русского зарубежья. Об этом мы 80 лет молимся в наших храмах: «О страждущей стране Российской...» и «О еже избавити люди Своя от горькаго мучительства безбожныя власти...»

Это относится и к посткоммунистической власти РФ, которая считает себя преемницей не столько исторической России (это заявляется лишь иногда и на словах), сколько преемницей режима большевиков. Все нынешнее законодательство РФ основано на советском, а не на дореволюционном корпусе законов*. Нынешние демократически избранные власти в России сохранили большинство большевицких богоборческих символов (пятиконечная звезда и т.п.), памятников, названий улиц и городов, угашая первоначально проявившееся стремление народа к преодолению коммунистического наследия, к осмыслению национальной трагедии России ХХ века и к покаянию. Одновременно на русской земле насаждается новая антихристианская идеология. А чтобы ослабить народное сопротивление этому — целенаправленно, сознательно, расчетливо проводится разложение самого народа при отторжении его от своих подлинных исторических и духовных корней.

И все это происходит при попустительстве, согласии и даже благословении руководством МП, которое, ради сохранения своих властных структур, готово на сотрудничество с любыми властями и на деятельный экуменизм не только с инославными христианами, но и с нехристианскими политическими силами. «Совместными усилиями мы построим новое общество, демократическое», — заявил глава МП Алексий II в 1991 г. в выступлении перед раввинами в Нью-Йорке, где проповедовал мiр для всех «в атмосфере дружбы, творческого сотрудничества и братства детей единого Бога — Отца всех, Бога отцов ваших и наших». Как подобная миротворческая деятельность отзывается на нашей судьбе, видно по тому, что недавно, находясь на Рождество Христово в Израиле, первоиерарх МП совершил три нравственно несовместимых действия: он молился общему с нами Богу, воплотившемуся Сыну Божию — Христу, договаривался с мусульманами об отнятии у нас очередного монастыря и похвалил разрушителя Ельцина за «труды на благо России» и его «усилия по восстановлению нравственности нашего народа».

4. Ны убеждены, что усиление гонения на Русскую Зарубежную Церковь во всем мiре — один из шагов по установлению Нового мiрового порядка. При этом народы лишаются своей духовной и культурной самобытности, извращаются и подрываются христианские начала. Антихристианские силы добиваются своих целей разными методами, в том числе и натравливанием одних народов и конфессий на другие, а нередко и одной части народа — на другую, всегда поощряя и внутри поместных Православных Церквей те группировки, которые выгодны в данный момент, и очерняя их противников... Не это ли происходит сейчас и внутри русского Православия? Не очевидно ли, что есть силы, стремящиеся низвести Русскую Церковь до идеологического инструмента — как властей РФ, так и стоящих за ними «сильных мiра сего» — по управлению русским народом? Как тут не вспомнить апокалипсический образ церкви-блудницы, сидящей на звере? И если в Апокалипсисе сказано: «дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мiра. Кто имеет ухо, да слышит» — то за последние десять лет, казалось бы, была полная возможность обсудить и выявить в «диалоге», каким образом следует понимать по истинному святоотеческому толкованию Священного Писания (которое всякий поставляемый епископ клятвенно обязуется свято блюсти), что «всякая власть от Бога» (Рим. 13, 1-5). Тем самым можно было исправить страшное по своим последствиям искажение православной веры, обретающееся в документах, издававшихся от имени МП как от имени самой Русской Церкви. Посягательство на смысл Священного Писания препятствует духовному исцелению. Наш призыв остался неуслышанным, церковная истина не провозглашена, лжеучение не осуждено. Мы знаем, что значительная часть народа и духовенства в России сознает опасность положения, проявляющуюся в многоразличных формах. Но, тем не менее, и неообновленцы, и экуменисты, и их противники в «правых» кругах МП, и называющие себя «истинными катакомбниками» при всех своих непримиримых разногласиях, не говоря уже о самом руководстве МП, едины в распространении одной и той же клеветы против нашей Церкви.

Мы знаем, что наше зарубежное местонахождение может кому-то показаться «непатриотичным» — как это подается в изданиях МП. Но таким нападающим следовало бы прочесть «Апологию бегства» св. Афанасия Великого и каноны св. Петра Александрийского, чтобы отвратиться от нецерковных, светских рассуждений и понять, как в действительности Святая Церковь относилась к подобным вопросам.

Мы видим в этой судьбе части русского народа, посланного Божиим промыслом на Запад, призвание осмыслить всемiрный масштаб наступающей апокалипсической эпохи. Не на иностранные власти надеемся мы, когда обращаемся к ним, указуя на принципы права (как св. апостол Павел некогда сослался на свое римское гражданство, чтобы воспрепятствовать насилию, соединенному с беззаконием), когда требуем прекратить беззаконие против Христова «малого стада», нашей малой Церкви. Право — как светофор на дороге — призвано обеспечивать элементарный порядок для всех, в том числе и для спасшихся когда-то от уничтожения изгнанников. Мы уповаем на единую Пресвятую Троицу, Которую исповедуем, на умудрение своего народа, тысячу лет исповедовавшего Ее единство в любых исторических превратностях. Мы надеемся, что он, наученный новым горьким опытом, вынесет все же урок из пережитого им ХХ века. Судьба России в руках Божиих и в руках русского народа, если он пожелает остаться народом Божиим.

Мы же, находящиеся на чужбине изгнанники и потомки разных поколений изгнанников в силу горестей, напоивших сперва наш народ, а затем и многие другие народы мiра (чада которых приходят к нам за спасением Христовым), надеемся продержаться до того дня, когда молитвами наших Святых Новомучеников будет вымолена Россия для выполнения своей последней миссии — свидетельства мiру об истинности Православия и православной государственности. В меру своих малых сил мы всегда свидетельствовали это для тех, кто имеет уши, чтобы слышать, и очи, чтобы видеть. Наша задача, как бы мало нас ни было — не дать никому утопить эту истину в океане наступающей апостасии.

Простите нас, дорогие во Христе соотечественники, за наши ошибки. И не отбрасывайте вместе с нашими недочетами и слабостями самой Истины. Мы призываем вас осознать всемiрный масштаб нынешней церковной проблемы, воссоединиться с нами в общих молитвах и углублять на родной земле подвиг русскости в условиях апостасии — вопреки политике тех мiрских и церковных властей, которым не дорого всемiрное духовное призвание России. Зачем нам смущаться тем, что они называют нас «крохотной кучкой раскольников»? Святитель Марк Эфесский показал, что не количеством правящих архиереев измеряется Истина, ее может отстоять для всего Православия один-единственный такой «раскольник». Святые Апостолы, святые отцы и учители Церкви, святые мученики призывают нас отойти, ради Истины, от лжи и от грядущего царства антихриста, и подвизаться в любви ко Христу, чтобы быть написанным гв книге жизни у Агнца, закланного от создания мiра. Кто имеет ухо, да слышитх (Апок. 13, 8-9).

+ Митрополит Виталий
+ Архиепископ Лавр
+ Архиепископ Марк
+ Архиепископ Иларион
+ Епископ Кирилл
+ Епископ Митрофан
+ Епископ Амвросий
+ Епископ Гавриил
+ Епископ Михаил

18 февраля/2 марта 2000 г.