"От лица Твоего камо бежу?" (Пс. 138, 7)

Вопрос о вечности мучений грешников в загробной жизни стал одной из оживленных тем в протестантской среде, и отрицание их нашло там горячих защитников в лице некоторых проповедников, как об этом сообщалось в предыдущем номере «Православной Руси».

Человеческой природе хотелось бы скорее ответить на этот вопрос отрицательно; в истории христианства издавна были попытки видеть в словах о вечности геенны в слове Божием только иносказание и условный смысл. Проникает такой взгляд иногда и в нашу среду.

Между тем, Мясопустная неделя уже перед нами. Евангельское сказание о Страшном Суде со словами: «и идут сии в муку вечную, а праведницы в живот вечный» (Матф. 25, 46) — будут предметом грознаго напоминания в православных храмах не только в самое воскресение, но и во всю следующую за ним неделю.

Спаситель и апостолы много раз и вовсе не двусмысленно говорят о вечном осуждении грешников, которому может подпасть каждый из нас. Пятый вселенский собор отверг учение т. наз. «оригенистов» о конечном оправдании всех людей и злых духов. Оставалось бы подчинить свою мысль голосу слова Божия со смирением и с сознанием, что Божии определения выше наших разсуждений. «Мои мысли не ваши мысли», говорит Господь чрез пророка Исаию: «Как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55, 8-9).

Но человек благожелателен к себе. И потому он не склонен сомневаться в обетованном вечном блаженстве праведников, а только сомнения направляет в сторону вечнаго осуждения грешников, не очень задумываясь над тем, что, отрицая второе, пришлось бы отрицать и первое: если признать условным выражением слова о вечности мучений, то так же условно нужно было бы понимать и обетование вечнаго блаженства.

И осмелимся ли мы сказать себе, что Спаситель только устрашает нас, и что «вечный огонь» (Матф. 25, 41) только педагогическое средство в Его устах? Не подведем ли себя под Его гнев за одну такую мысль, за такое самоуспокоение? В псалме сказано: «Чесо ради прогнева нечестивый Бога? Рече бо в сердцы своем: не взыщет» (Пс. 9, 25).

Не будем поэтому выражать сомнения в истинности слов Божиих. И если мы не в состоянии раскрыть для себя Божии мысли, удовлетворимся тем, чтобы лишь отчасти облегчить для себя подход к разумному принятию определений Божиих.

Два главных недоумения ставит человеческая мысль по поводу учения о вечности мучений.

Одно: как временные, даже единичные, поступки влекут за собой вечное осуждение?

Другое: если осуждение и справедливо, то не должен ли закон справедливости побеждаться любовью Божией?

Первое, как видим, касается отношения между временным и вечным. Да, наши поступки бывают единичны и, так сказать, мимолетны: убегает время, забываются дела, слова, мысли. Но в каком то глубоком смысле ничто в мире не пропадает совершенно: все переходит в вечность. Толчок, произведенный однажды мыслью, словом, действием, вызывает дальнейшие толчки и движения; только мы их не учитываем и не замечаем. Посеянное семя дает росток и готовит в будущем жатву. Время — как судно в океане, океане, который есть вечность. Придет смерть, и сами мы окунемся в вечность, где жизнь души продолжается, хотя нет смены дня и ночи, нет смены усталости и отдыха, нет «часов», нет времени; и эта жизнь души продолжается с открытыми и расширенными глазами на себя и на все окружающее, а вместе и на все плоды, выращенные нами в земной жизни, и на следствия наших поступков. «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Матф. 7, 18). Наша будущая жизнь является прямым последствием того, что сделано нами. Сеялось во времени, пожинается в вечности. Не пропадает сделанное добро. «И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мк. 9, 41), сказал Спаситель, посылая учеников на проповедь. Ведь, эта чаша воды есть — может быть, и не сознаваемое подавшим ее — участие в благовестии веры Христовой. Не пропадет в вечности и содеяниое зло. «За всякое слово праздное, какое скажут люди, дадут они ответ в час суда» (Мат?. 12, 36). Слово праздное может послужить соблазном и быть толчком для другого человека к греху и даже к преступлению. Так просто раскрывается логика награды и наказания в будущей жизни: сам себе человек собирает богатство для Царствия Божия, сам себе готовит награду или наказание. «От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Мат?. 12, 37). — «Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб» (Лк. 19, 22), говорит Господь в притче о талантах.

Таков вывод чистой справедливости, такова логика правосудия. Так определяется после временной жизни на земле вечная судьба человека.

И эта определенная правосудием судьба была бы печальной для всех нас без исключения, так как все мы нечисты и грешны, а «в Царство Божие не войдет ничто нечистое» (Откр. 21, 27); в нем одна святость и нет пятен порока; а между тем обычное состояние человека — смесь в душе добраго и плохого. Но навстречу нам выходит милость Божия, любовь Божия.

Здесь ответ на второй вопрос: о встрече и согласовании Божией справедливости с Божией милостью.

Навстречу нам пришла любовь Божия с крестной жертвой Сына Божия, готовая снять нечистоту с душ наших и покрыть недостаток святости нашей личной. Воскресением Христовым открылось для нас Царство Сына Божия.

Но чтобы прощающая и покрывающая любовь Христова ввела нас в это Царство, нужно отозваться на нее, возлюбить своего Спасителя, возлюбить братию Его, войти духом и телом в Церковь Его, которая есть тело Его, с радостию приобщиться к Нему, вплестись в ту молитвенную связь, которая, как нитями, во всех направлениях проникает и связывает тело Церкви, сосредотачиваясь в центре — в Боге. Здесь омытие, очищение, оправдание, освящение. Здесь «милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася» (Пс. 84, 11). Истина, Христос, явилась на земле, и правда правосудия преклонилась перед нею: «Истина от земли возсия, и правда с небесе приниче» (Пс. 84, 12).

Вот на чем основана наша надежда на будущую жизнь в Царстве Божием: только на милости Божией. Не дерзнем предъявлять свои «права». Не станем претендовать на «законность» следуемой награды.

Любовь Христова . . . А если эта любовь отвергнута человеком? Если протянутая с высоты рука не принята? Если на предложение прощения нет отклика? Если ответ на призыв — вражда и горделивый отказ?

Возможен ли отказ на божественный призыв? Да, возможен, об этом говорит действительность. Выразителем такого настроения был Вольтер, который заявлял: «я ненавижу христианство». Таким был Ницше, — по крайней мере, пока не смирила его душевная болезнь, — остро презиравший учение христианства о смирении, терпении, милосердии, создавший горделивый культ сверхчеловека, стоящаго выше понятий добра и зла. Таково современное воинствующее безбожие, объявившее борьбу всякой религии, а в особенности христианской. Как можно представить в будущем веке Нерона рядом с апостолами Петром и Павлом? Сталина рядом с мучениками нашего времени? Убиенных за веру, правду Божию и Церковь с их убийцами?

Но и в меньших масштабах видно, как грех отдаляет от Бога. Первый грех, грех Адамов, повлек за собой то, что человек попытался скрыться от Бога. «Адам, где ты?» — «Голос Твой я услышал в раю и убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт. 3, 9-10). Желание скрыться от Бога — и невозможность этого: в этом для грешника уже начало мучения. «Камо пойду от духа Твоего и от лица Твоего камо бежу?» (Пс. 138, 7)

Что такое муки геенны, огонь, червь, тьма кромешная будущаго века? Отцы Церкви указывают, что это не место, а «состояние». «Грешники, пишет св. Иоанн Дамаскин, преданы будут огню вечному, не такому вещественному, как у нас, но такому, какой известен одному Богу».

Человек по мере усиления в нем греха сам отходит от Бога и от Царства Божия, оно становится ему чуждо. Говоря словами героев Достоевскаго, он «возвращает билет». Так грешник сам себе собирает на голову горящия уголья, обрекает себя на жизнь без луча божественнаго света, на тьму кромешнюю, идеже плачь и скрежет зубов.

Есть ли это — мучение совести? Едва ли. Мучения совести говорят, что совесть еще не угасла, а значит не угас в душе еще свет правды. Мучения совести имеют очищающее действие.

Но те мучения, вероятно, не таковы. Там потеря жизни в Боге соединится с невозможностью и — страшно сказать! — с нежеланием раскаяния. Падение диавола показывает что любовь Божия не обезоруживает злобы. Как сменить гордость, зависть, ревность, злобу, ненависть на благодарность, кротость, смирение и любовь? Какая сила способна потушить озлобленность за свое осуждение, когда состояние вражды может даже составлять своего рода мучительную страсть?

«Многие безразсудные, пишет св. Златоуст, желают только избавиться ог геенны: но я считаю гораздо мучительнейшим геенны не быть в той славе, славе Царствия Божия; и тому, кто лишился ея, думаю, плакать должно не столько о геенских мучениях, сколько о лишении небесных благ; ибо одно есть жесточайшее всех наказание».

В преддверии Великаго Поста св. Церковь напоминает нам о Страшном Суде и о возмездии грешникам. Но гораздо чаще, ежедневно, она напоминает нам о радости Царствия Божия, вселяя в нас надежду на него словами ежедневно читаемаго символа веры: «чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века, аминь». Примем всем сердцем напоминание о Суде, чтобы принести искреннее покаяние в посту и укрепиться в надежде, что Господь не лишит и нас Небеснаго Своего Царствия.